Галича знают все, даже не зная. Его песни давно превратились в пословицы и поговорки: "Спрашивайте мальчики, спрашивайте", "Промолчи - попадешь в первачи, промолчи - попадешь в богачи".

Александр Аркадьевич Гинзбург детство провел в Кривоколенном переулке Москвы, гуляя во дворе дома легендарного поэта Веневитинова. Того самого, у которого Пушкин впервые читал друзьям всю ночь драму "Борис Годунов". Перед глазами Галича постоянно была знаменитая Меншикова башня, и поныне уплывающая в дальние облака. Может быть, именно этот архитектурный шедевр подсказал ему рефрен песни "облака плывут, облака". Я много раз проверял этот оптический эффект. Если подойти к Меншиковой башне вплотную, она поплывет ввысь. Возле других колоколен Москвы такого эффекта не наблюдается.


Тема сталинских репрессий в те времена была почти полностью запрещенной. Но мы на эти запреты плевать хотели. В каждом мало-мальски интеллигентном доме лагерная тема была самой горячей и актуальной. Почти у всех были близкие или погибшие, или отсидевшие.

Многие были убеждены, что Галич и сам был сталинским зэком. Но, к счастью, это не так. Его песни действительно пронизаны фольклором ГУЛАГа. Но этот фольклор поэт создавал сам. Хотя бы этот, как взрывали статуи Сталина, которыми была утыкана вся страна.


Таких историй мы в молодости слышали миллион, но у Галича это отливалось в бронзу, вернее, в струнный металл. Он, именно он, стал основоположником того гитарного ренессанса, из которого выросли и Окуджава, и позднее Высоцкий. Интонации Галича слышны во всех песнях Высоцкого, только Галич был мягче, интимнее. Хотя со временем, когда его исключили из всех творческих союзов, он стал давать отнюдь не безопасные домашние концерты и там пел все резче и резче.

Отнюдь не самый старый и не самый дремучий член Политбюро ЦК Полянский услышал песни Галича на свадьбе своей дочери, выходящей замуж за актера Дыховичного. Услышал - и началось. Неприятности у барда случались и раньше. Здесь не допустят, там запретят, но этого с кем не бывало. А тут сразу на секретариате исключили из Союза писателей - единогласно. Вначале, правда, были шероховатости. Драматург Арбузов, с которым Галич в годы войны вместе начинал театральную карьеру, хотя и сказал, что следует исключить, но при голосовании воздержался. Воздержались также Валентин Катаев и Агния Барто. Тогда им объяснили: мол, в ЦК просили, чтобы решение было единогласным. И решение стало единогласным.

Исключили автора пьесы "Вас вызывает Таймыр", которая в послевоенные годы побивала все мыслимые и немыслимые рекорды посещаемости в театрах страны. Исключали автора сценария, как сейчас бы сказали, культового фильма "Верные друзья", который и поныне мы смотрим с увлажненным взором. Пророческой оказалась и сверхпопулярная песня, казалось бы, далекая от политики: "До свиданья, мама, не горюй, на прощанье сына поцелуй". Галича выдворили из страны - это было либеральной мерой. На таможне пытались сорвать с него золотой крест, с которым Галич не расставался. "Тогда я не поеду", - сказал поэт. И от него отстали. Но не навсегда.


Как это так - вернусь? Запад в то время был страной без возврата. Но он вернулся бы несомненно, если бы не... Так и хочется сказать - если бы не убили. Но официальная версия гласит, что Галич погиб, не дожив до шестидесяти, от удара током. Перепутал в своей парижской квартирке гнезда антенны с гнездами питания. Вслед за дочерью Галича я в эту версию не верю.